 «Последний день перед Рождеством прошел. Зимняя
ясная ночь наступила; глянули звезды; месяц величаво поднялся на небо
посветить добрым людям и всему миру, чтобы всем было весело колядовать
и славить Христа.
Колядовать у нас называется петь подокнами накануне Рождества песни,
которые называются колядками. Тому, кто колядует, всегда кинет в мешок
хозяин, или хозяйка, или кто останется дома колбасу, или хлеб, или
медный грош, чем кто богат...
...Толпы
парубков и девушек показались с мешками; песни зазвенели, и под редкою
хатою не толпились колядующие. Чудно блестит месяц! Трудно рассказать,
как хорошо потолкаться в такую ночь между кучею хохочущих и поющих
девушек и между парубками, готовыми на все шутки и выдумки, какие
только может внушать смеющаяся ночь. Под плотным кожухом тепло; от
мороза еще живее горят щеки, а на шалости сам лукавый подталкивает
сзади. Шумнее раздавались на улице крики и песни. Толпы толкавшегося
народа были увеличены еще пришедшими из соседних деревень. Парубки
шалили и бесились вволю.
Часто между
колядками слышалась какая-нибудь веселая песня, которую тут же умел
сложить кто-нибудь из молодых казаков. То вдруг один из толпы, вместо
колядки, отпускал щедровку и ревел во все горло:
Щедрик, ведрик!
Дайте вареник!
Грудочку кашки!
Кильце ковбаски!
Хохот награждал затейника. Маленькие окна поднимались, и сухощавая рука
старухи высовывалась из окошка с колбасою или с куском пирога. Парубки
и девушки наперерыв подставляли мешки и ловили свою добычу. В одном
месте парубки, зашедши со всех сторон, окружали толпу девушек: шум,
крик; один бросал комом снега, другой вырывал мешок со всякой всячиной.
В другом месте девушки ловили парубка, подставляли ему ногу, и он летел
вместе с мешком стремглав на землю. Казалось, всю ночь напролет готовы
были провеселиться. И ночь, как нарочно, так роскошно теплилась, и еще
белее казался свет месяца от блеска снега!»
Примерно так писал Николай Васильевич.
Колядовщики своими песнопениями желали хозяевам доброго здоровья,
богатства, хорошего урожая, хозяйственного благополучия, а те одаривали
их в ответ угощением и мелкими деньгами.
Вот какие колядки можно было услышать под окнами домов в этот вечер.
Обойдя
множество домов и набрав мешок угощении, молодежь собиралась в
чьей-либо избе на посиделки: расшалившиеся и нагулявшие аппетит парни и
девчата высыпали на стол все, что наколядовали, и устраивали веселую
пирушку. Подкрепившись, пели, плясали, вели разговоры. Тут наступало
самое время появляться ряженым. Рядиться любили в зверей (традиционно
центральной фигурой святочного маскарада являлся медведь) или в
нечистую силу, которая врывалась в избу с криками и воплями, а вскоре
выпроваживалась на мороз, посрамленная. Эта игра имела символическое
значение: перед великим праздником Рождества необходимо очистить жилище
от злых духов. Прежде черта зазывали как доброго духа-хранителя достатка. Рожки, копытца, пятачек, не имели ничего общего с христианским дьяволом, которого придумали в средние века. Под Рождество девушки гадали на свою судьбу. Бывало, гадали и юноши.
Это время «перезимья» было для молодежи веселым и беззаботным: осенние
полевые работы оставались позади, а пора прясть и ткать еще не
наступала. Из глубины веков дошло до нас множество способов гадания.
Гадать было принято под Рождество, но ни в коем случае — в день
Рождества. Вообще для гадания больше всего подходят три зимних вечера:
под Новый год, под Рождество и под Крещение.
В деревнях пастухи с утра «обсевали» избы —
разбрасывали горстями овес, приговаривая: «По полу теляток, под лавкою
ягняток, на лавке — ребяток!», или: «Ягнята за лавочкой, телятки у
лавочки, а поросятки по всей избе!» Это действие способствовало тому,
чтобы в Доме всегда был достаток. Следовало обильно посыпать зерном
всех членов семьи, а хозяйке нужно было успеть наварить к завтраку
большой горшок каши. На Рождество принято принимать гостей. В старину
посиделки, игры, песни, обходы домов продолжались весь период,
называемый Святками, который начинается в день Рождества, 7 января (25
декабря по старому стилю), и заканчивается 18 января (5 января по
старому стилю). Святки — значит «святые вечера».
Молодежь
собиралась на посиделки, чтобы только веселиться — девушки даже не
брали с собой рукоделия, — и развлекалась песнями, гаданиями и играми.
Настали святки. То-то радость!
Гадает ветреная младость,
Которой ничего не жаль,
Перед которой жизни даль
Лежит светла, необозрима;
Гадает старость сквозь очки
У гробовой своей доски,
Все потеряв невозвратимо;
И все равно: надежда им
Лжет детским лепетом своим.
(А. С. Пушкин. «Евгений Онегин»)
Ряженые разыгрывали целые представления. Одно из самых популярных
называлось «игрой в кузнеца». В дом входил «кузнец» — парень с
перемазанным сажей лицом и с большим деревянным молотом в руках, а с
ним — «старики» с приклеенными бородами. Сначала «кузнец» предлагал
девушкам постарше «перековать» их на молодых, а когда те отказывались —
принимался «перековывать» пришедших с ним «стариков». Один из них
залезал под накрытую покрывалом лавку, а «кузнец» бил по ней молотом, и
в результате вместо «старика» из-под лавки появлялся молодой парень.
После того как все «старики» становились молодыми, «кузнец» принимался
«ковать» девушкам подарки, а те должны были выкупать их поцелуями,
перемазываясь при этом сажей на потеху всей компании. Играли также в
«молчанку», в «фанты» и другие игры. Как правило, все они
способствовали психологическому раскрепощению стеснительных молодых
людей, которые в процессе игры могли познакомиться с девушками как бы
«невзначай».
|
